Октябрьская чашка.

Воскресный день.

В тишине кухни слышно, как тихо гудит голубой огонек конфорки, а на нем в латунной турке неторопливо варится кофе. Умелые руки отмеряют кардамон на кончике чайной ложки и добавляют его в закипающую жидкость. Из шкафчика со специями достают баночку с молотой корицей.

Когда пенка на кофе поползла вверх, турку снимают с огня и тонкой струйкой наливают ее содержимое в маленькую коричневую чашку. Гладкая и блестящая, она словно пришла из того прошлого, в котором Османская империя господствует на Средиземном море. А теперь теплые сухие руки аккуратно поднимают ее и ставят на квадратный поднос из светлого дерева. Рядом серебряный молочник – семейная реликвия. Где-то он потемнел от времени, но накануне Самайна все, что ни есть в жизни, кажется уместным и правильным.

В руках появляется тарелочка в виде кленового листа, а на ней – три кубика сахара и горсть кусочков колотой карамели. Тарелочку ставят рядом с чашкой и молочником.

Руки берут поднос и, задержавшись, чтобы открыть дверь, выносят его на террасу. Пасмурный октябрьский день, безветренный и теплый. Наверное, последний теплый день осени.

Любимая чашка для любимого напитка. Она чувствует пространство, угадывает, как стая черных птиц мелкими стежками расчертила небо. Указательный палец левой руки проходится по ободку, чашка чувствует под собой изумрудно-зеленый клетчатый плед.

Октябрь – время любить покой. Чашка живет в своем мире тишины. Ее человек осторожен с ней, он приходит к ней каждый день, варит кофе, а потом сидит на террасе своего дома и смотрит на расстилающееся перед ним поле. В такой день, как сегодня, сухая трава стоит, не шелохнется. И человек долго, напряженно вглядывается, стараясь заметить какое-то изменение, но ничего не происходит.

Чашка не торопит его. Она знает, зачем он здесь.

Каждый день, когда турку ставят на огонь, маленькая коричневая чашка останавливает время. Кофе пьется медленно, осторожными глотками. Человек думает о чем-то своем. Каждый день он наливает в молочник свежее молоко, а на тарелочку кладет сахар и карамель. Бывают дни, когда он пьет кофе со всем приготовленным, а бывают – когда только с молоком или совсем без всего. Этого нельзя знать заранее. Он решает это, когда сидит, укрывшись пледом, на веранде. Человек оставляет в своем сердце место для этой маленькой спонтанности, и чашка рада этому. Она дает ему время. Столько, сколько нужно.

Каждый день, какая бы ни была погода, человек варит кофе, вертит в руках любимую чашку, а та останавливает часы и дает ему возможность просто быть, не боясь, что, если он отвлечется, жизнь утечет сквозь пальцы.

Маленькая чашка с кофе, который никогда не повторяется.