Глава ix.
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью, -
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Анна Ахматова «Последний тост»
27 июля 1934г.
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью, -
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Анна Ахматова «Последний тост»
27 июля 1934г.
читать дальшеВорон сидел с выражением полнейшего равнодушия на мрачном лице. Все было так просто, что даже неинтересно.
Белоштанный идиот конечно же натянул на физиономию маску безграничной царственности. От этого было противно, а еще некстати в голову полезли воспоминания.
Отец как-то обронил: «Учиться царствовать начинают с младенчества»
Агарисский принц об этом не знал, ну что ж…
Левий, нужно отдать ему должное, информировал Алву со всей возможной тщательностью, и теперь Ворону было любопытно сравнить свои знания с реальным положением вещей.
Эпине выглядел уставшим, что неудивительно, подавленным и бросал Алве виноватые взгляды. Очаровательно.
Придд смотрел так, будто вел с самим собой военную компанию. Одна сторона конфликта выступала с лозунгом «Съедим и не подавимся», другая с чем-то вроде Окделльского Дидериха, нечто печальное… «Настоящий герой – это мертвый герой», на пример.
Кстати, а где сам любитель поэзии? Левий что-то говорил про сумасшествие, хм..
Сидит. Сидит и смотрит в потолок. Очаровательно. Все, чтобы не встречаться с бывшим эром взглядом? Алва хмыкнул.
Юноша, не изменился, в общепринятом смысле этого слова. Или все же…
Ворон прищурился.
Нет, Окделл – всегда Окделл.
На бывшего оруженосца смотреть решительно не хотелось. Ему вообще не хотелось здесь находиться.
Внезапное желание встать, развернуться и уйти к вину, камину и гитаре сделалось каким-то маниакальным.
«Так и умом тронуться недолго» - подумалось Ворону.
Какие-то бессвязные доказательства. Окружающий абсурд порядком надоел, а Окделл по-прежнему разглядывает потолок. Надеется, что на Кеналлиского мерзавца рухнут перекрытия? А было бы неплохо. Хоть какое-то разрешения многочисленных проблем.
Герцог Алва никогда не был знатоком человеческих душ. Привычек – да, а вот души – закрытая книга. Даже своя собственная. Карлос называл это «недоверием всему свету»
Как-то так оно все и было, но что-то в этом вертепе заставляло раз от разу обращать на него внимание.
Но что, Леворукий побери?!
Придд замер в выжидании. Что ж. Логично.
Эпине, будь его воля, уже каялся бы во всех грехах. Ожидаемо.
Гальтарское чудовище в предвкукшении реакции. На что? «Ах, точно, список моих злодеяний потянет на вечную казнь…» Большего ждать не стоило.
Окделл. Почему этот… вепрь ни на кого не смотрит? Там что, написан тайный шифр?
Алва даже обернулся, силясь что-то разглядеть. Ничего. Люди, стены, потолок. Белый.
Ничего, что могло бы заинтересовать оруженосца.
Хорошо, если по-другому.
Ворон принялся считать секунды.
«Один, два, три… семнадцать. Семнадцать! Семнадцать секунд не моргать. Неестественно.» - Алва засверлил взглядом оруженосца.
Объективных причин для такого поведения не было. За все время заседания суда мальчишка смотрел только в потолок. Если потолок не явил юному повелителю истину, то ни единой причины для столь тщательного его разглядывания – не было.
Некое нехорошее предчувствие влилось в руки из сознания, заставив конечности подрагивать. Стало еще хуже.
Ворон откинул со лбы темную прядь, и не обращая внимание на ликтора, лениво протянул:
- Герцог Окделл, - мальчишка вздрогнул, - разрешите мои сомнения, что можно разглядывать на потолке в течение трех с половиной часов?
***
Ричард вздрогнул. Вопрос, которого он так боялся, был озвучен.
Повелитель скал обернулся на звук голоса, с наиболее возможной точностью.
В грудь, как в дом, будто впустили сквозняк.
«Алва не знает?» - мысль была такой невероятной. Свидетели могли бы испугаться, привлечь к проклятой слепоте ненужное внимание, но Алва? Неужели и в самом деле не знает?
И что тогда ответить?
***
Юноша смотрит куда-то чуть выше Ворона, хотя выражение лица, будто смотрит собеседнику в глаза. Хм..
«Так с ума не сходят…» - улыбнулась мысль в голове кеналлийца.
«Действительно, зато можно с блеском стать сумасшедшим, если разговаривать с улыбающимися мыслями.» - продолжил немой разговор Рокэ.
Меж тем Окделл явно раздумывал, какую очередную чушь следует сказать.
Это непременно будет банальностью: «Вас это не касается» или что-то в том же духе.
- Созерцаю, монсеньор. - ответил юноша, по-прежнему глядя куда-то выше головы кеналлийского герцога.
- Вот как? – вскинул бровь Алва.